Невеста по наследству [Отчаянное счастье] - Ирина Мельникова

— И я знаю какое! — торжествующе возвестил Дмитрий Алексеевич. — Советую заняться пчеловодством. И для здоровья полезно, и достаточно выгодно!..

— Погоди, дорогой! Думаешь, если сам с ума по своим пчелам сходишь, так и другим это нравится? — пожурила его жена и внимательно посмотрела на Сергея. — Так вы поэт, Фаддей!

— Да, да, — подтвердила вместо него Настя. — Фаддей достаточно известный поэт. Возможно, вы слышали о нем? Фаддей Багрянцев — это он.

— Фаддей Багрянцев?! — в один голос воскликнули старики и с изумлением переглянулись.

— Так вы — Фаддей Багрянцев?! — опять переспросила хозяйка. — У меня есть сборник ваших стихов. Внучка в прошлом месяце гостила, оставила.

— Надо же, живой поэт! — старик покачал головой. — Внучка о вас все уши прожужжала. С утра до вечера: «Розы-мимозы! Рассвет-привет!» Только неделю как уехала, ангел небесный! — сокрушенно произнес хозяин. — Знать бы, что вы здесь появитесь, погостила бы еще. Вот бы обрадовалась, что такую знаменитость увидела!

Настя посмотрела на Фаддея. Поэт странным образом почему-то не обрадовался столь восторженным словоизлияниям в свой адрес, а сидел с самой что ни есть кислой физиономией.

Мария Егоровна заметила, что гостю не совсем по нраву слова ее мужа, и прервала его:

— Хватит тебе! Видишь, человеку не нравится!

— А по-моему, он просто скромничает! — не сдавался хозяин. — Сейчас я принесу вашу книгу и кое-что оттуда почитаю. Я, конечно, не знаток поэзии, но иногда ваши стихи просматриваю, и, знаете, они порой спасают меня от дурного настроения!

— Спасибо, — поблагодарил его Сергей, — но не стоит беспокоиться!

— Как раз стоит! — улыбнулась Настя. — Ты мне еще ни одного своего стихотворения не прочитал, так пусть хоть Дмитрий Алексеевич это сделает!

И не успел Сергей возразить, как неугомонный хозяин скрылся в доме.

Сергей похолодел. Хоть убей, но он не мог вспомнить, красовался ли портрет Фаддея на обложке его последнего сборника. На двух предыдущих определенно был, а вот на этом? Надежда на то, что Багрянцев отказался от подобного удовольствия, была крайне слабой. И Сергей с ужасом смертника, застывшего в ожидании исполнения приговора, ждал появления хозяина с томиком стихов в руке.

Дмитрий Алексеевич задерживался. И Сергей, чтобы не выдать волнения, извинившись, вышел из-за стола, подошел к краю веранды и закурил.

Настя и Мария Егоровна оживленно болтали и весело смеялись. Сергей прислушался. Настя с восторгом рассказывала о том, какое бесподобное варенье готовят в Сибири из лесной смородины и малины. Она раскраснелась, глаза блестели, и тут Сергей понял, что через секунду он лишится ее навсегда.

Быстрым шагом граф пересек веранду и вошел в дом.

Дмитрий Алексеевич держал в руках тоненькую книжицу и с недоумением в глазах смотрел на гостя.

— Очевидно, я что-то не понимаю?..

— Простите, Дмитрий Алексеевич! — Сергей взял из его рук сборник. Фаддей с мечтательной улыбкой на устах уставился на него с обложки. — Я сейчас вам все объясню, — поспешил он успокоить старика. — Дело в том, что Фаддей мой ближайший друг и…

Он быстро и, возможно, не совсем вразумительно попытался объяснить хозяину, кто он на самом деле и как получилось, что он до сих пор не сумел объясниться с Настей.

Дмитрий Алексеевич выслушал исповедь молча, не прерывая, потом внимательно посмотрел в глаза Сергея, тревожные и потемневшие от волнения.

— Я все понимаю, граф, — сказал он наконец и еще раз обвел его задумчивым взглядом, — и верю, что вы искренне любите Настю. Поверьте мне, старику, я прожил большую жизнь и много раз испытал такое, что и врагу не пожелаешь. Но в одном я уверился прочно и навсегда: настоящая любовь побеждает не только смерть! И это не высокие слова. Лишь подлинная любовь устоит против всяческой дряни, сплетен, пересудов, злословия… Но ни в коем случае нельзя начинать со лжи! Настя — чудесная девушка и, без всякого сомнения, любит вас! Постарайтесь как можно скорее признаться ей во всем. Я думаю, она сумеет простить вас. Конечно, рассердится вначале, такова уж женская натура! Только нельзя медлить, иначе непоправимо все испортите! — Он вздохнул. — Мой вам совет! За день обдумайте все как следует, а ночью, когда останетесь одни, непременно поговорите с ней! В постели женщина намного уступчивее, особенно если приласкать ее, приголубить, — Дмитрий Алексеевич рассмеялся. — Учитесь, юноша, житейской мудрости. Хотя, сознаюсь, моя Маша до сих пор нет-нет да загонит меня в тупик то своими поступками, то рассуждениями. Не приведи господь заиметь в жены красивую да еще вдобавок умную женщину!

— Вам не нравится ваша жена? — поразился Сергей.

— Что вы, — замахал руками хозяин. — Я не знаю, каким богам молиться, что она полюбила меня! И, несмотря на седины, я иной раз чувствую себя глупым молодоженом и более всего боюсь ее потерять. В последнее время она стала часто болеть, ноги опухают. Но грибница она у меня, каких поискать! Вот пришлось ослика купить… Она на нем по грибы ездит. И так наловчилась, что порой прямо с него грибы собирает.

— Так вы за грибами отправились, а мы вам помешали?

— Да ничего страшного! Грибов тут у нас видимо-невидимо! В этом году особенно белые свирепствуют! Мы уж и солим их, и сушим, и маринуем… Зимой все пойдет за милую душу. Мы ведь где-то в октябре — ноябре решили в Москву перебраться, к детям поближе. Домишко небольшой купили… Посмотрим, если понравится, на всю зиму останемся. Нет, сюда вернемся, а в Москву будем наезжать по мере надобности…

…Мужчины по непонятной причине задерживались, и Настя то и дело бросала обеспокоенные взгляды в сторону двери. Она уже так привыкла к постоянному присутствию Фаддея, что не могла перенести даже малую его отлучку.

— Настенька, дорогая, — Мария Егоровна ласково коснулась пальцами ее руки, — не беспокойтесь! Дмитрий Алексеевич известный говорун, любого заболтает чуть не до смерти! Но его можно понять! Мы тут неделями никого, кроме слуг, не видим, вот ему и захотелось немного развеяться, тем более с таким интересным человеком, как ваш жених, — она вновь улыбнулась, заметив, что Настя отчаянно покраснела. — Вы его очень любите, милая моя девочка?

— Очень! — прошептала девушка и покраснела еще больше. И вдруг, неожиданно для себя, призналась этой почти незнакомой женщине во всех своих тревогах и сомнениях за последние дни. О том, что не решилась поведать матери, но так откровенно и доверчиво раскрыла милой и ласковой Марии Егоровне. Она рассказывала, как надумала бежать и как Фаддей последовал за ней. О том, как защищал ее на хуторе и как пришлось спасаться бегством из гостиницы. Многое теперь казалось смешным, особенно подвиги Фаддея на баштане или ее катание на карусели. Она хохотала вместе с хозяйкой, но потом вдруг вспомнила мать, ее побледневшее лицо на гостиничной лестнице и вдруг всхлипнула, уткнулась лицом в плечо женщины. Та осторожно погладила ее по голове, ласково приговаривая: